Феодально-клерикальных круги

Даже лидер феодально-клерикальных кругов, известный оратор и демагог Сеид Хасан Модаррес во время обсуждения 31 октября 1925 г. законопроекта об отстранении от власти правящей династии предпочел покинуть зал заседания. Моеаддык же, заявив, что — не возражает против свержения Кад — жаров, поскольку они не принесли никакой пользы Ирану, и воздав должное заслугам Реза-хана в установлении «безопасности» и «спокойствия» в стране, предостерегал меджлис против объединения в одном лице функций «и шаха, и премьера, и — правителя», взывая при этом к памяти «жертв свободы», пролитой за конституцию крови и т. д. Никакой ясной альтернативы законопроекту он не предложил. В Учредительное собрание, которое в декабре 1925 г. окончательно оформило вступление на престол Реза-шаха Пехлеви, Моеаддык не был избран.

Новый и последний этап политической деятельности Мосаддыка при рёзашахоком режиме связан с меджлисом VI созыва (1926—1928). В то время большинство бывших |Представителей левой оппозиции в меджлисе настолько органически сжились с новым режимом, что не только получали министерские портфели, но и возглавляли правительства. Для Мосаддыка этот путь был закрыт: участие в первом кабинете Реза-хана было для него последним вплоть до конца царствования Реза-шаха. Да и он сам в то время не очень стремился к этому. Его призванию больше соответствовала парламентская деятельность.

После династического переворота прежняя организованная оппозиция в меджлисе превратилась в союз нескольких депутатов (Модарреса, Мосаддыка и др.), объединившихся на почве недовольства новым политическим режимом. В условиях абсолютного преобладания правительственного большинства единственным методом борьбы этих депутатов были парламентские обструкции, придававшие их выступлениям зачастую демагогический характер. Мосаддык выступал по многим вопросам. Слова «народ», «интересы народа», «конституция» и «демократия» не сходили с уст «депутата нации», как любил называть себя Мосаддык. Он гневно обрушивался на диктатуру, когда она ущемляла права оппозиционного меньшинства, и стыдливо опускал глаза, когда она направлялась против интересов трудящегося большинства. Народ не слышал блистательных речей Мосаддыка, не видел его опущенных глаз, но феодальной реакции и то и другое приходилось весьма на руку.