Пребывание в эмиграции

Несмотря на многолетнее пребывание в эмиграции, Хомейни тонко чувствовал пульс жизни своего народа, биение которого в конечном. счете определялось деструктивным воздействием насаждавшихся «сверху» буржуазных отношений на докапиталистические структуры. Это воздействие остро ощущалось как на институциональном, так и особенно на социально-психологическом уровне. Так, разрушение в деревне в ходе аграрных преобразований старых форм взаимной помощи и поддержки, выполнявших функции своеобразного социального обеспечения, лишило огромные массы сельского населения тех преимуществ, которые вытекали из традиционных отношений, дав им взамен лишь отчужденность городской жизни в условиях капиталистической индустриализации. Стремительная ломка устоявшихся духовных традиций и самобытных культурных ценностей создала вакуум, который, естественно, стал заполняться последним из того, что оставалось у народа,— его религией. «Ислам — это все»,— говорил постоянно Хомейни. «Ислам— это все»,— вторили ему миллионы.

И ислам действительно был для него и средством морального самоусовершенствования человека, и орудием социального переустройства общества, A fro и другое рассматривалось им в тесной взаимосвязи. Требуя от народа презирать деньги и прибыль, Хомейни призывал богатых делиться с бедными, торговцев — продавать возможно дешевле, ‘Снижать цены для бедняков, а всех мусульман—как братьев — щадить друг друга. Резко критикуя западную цивилизацию, полностью отвергая буржуазный образ жизни и капиталистический прогресс с его дроблением универсальной человеческой личности, урбанизмом и т. д., Хомейни отрицал и достижения мирового социализма как возникшие на атеистической основе. «Не правым, не левым, а исламу», «Не Западу, не Востоку, А исламу»,— говорил он, и миллионы вторили ему.